Сомнительные ценности - Страница 3

— Ничего страшного, просто, к несчастью, вы не получили наше письмо, — улыбнулась Катриона и, взяв чек, положила перед клиенткой блокнот и ручку. — Не могли бы вы дать нам свой нынешний адрес и телефон? Может случиться так, что и ваш муж захочет получить доступ к счету.

— Чтобы эта маленькая грязнуля могла наложить лапы на мои деньги? — воскликнула миссис Монкрайф, но тем не менее начала писать. — Думаю, мне следовало бы сдать сюда на хранение свои драгоценности, а не то скоро она будет подавать ужин к столу, надев мои сапфиры!

Катриона ответила на это циничное высказывание легким пожатием плеч.

— Пожалуйста, поверьте, что мы всеми силами стараемся вам помочь, — продолжала настойчиво убеждать она, направляясь к дверям. — Сейчас я попробую получить ваши деньги. Постараюсь вас не задерживать.

— Спасибо, — произнесла клиентка, оценивающе глядя на нее. — В конце концов, может быть, что-то и есть в том, чтобы банковскими служащими были женщины. По крайней мере, я чувствую, что вы на моей стороне.

— Приятно слышать. — Катриона спрятала лукавую улыбку и вышла из комнаты.

Умение исполнять роль сострадающей утешительницы не значилось в списке профессиональных требований, выдвигаемых «охотниками за головами», которые два месяца назад заманили ее к «Стьюартсу», но Катриона полагала, что оно может быть весьма полезным дополнением.

Одной из главных функций банка «Стьюартс» было инвестирование денег крупных клиентов в выгодные проекты. Катриону привлекало то, что в отличие от других крупных банков «Стьюартс» по-прежнему делал это на индивидуальной основе. В огромном банке, где она работала раньше, дружественно настроенный управляющий, который занимался бы непосредственно с клиентом, давно превратился в вымирающее животное. Даже птицы высокого полета, вроде нее самой, к тридцати годам достигшей головокружительных высот заместителя начальника отдела, не имели права принять решения по предоставлению кредита, не пропустив предварительно все материалы через жесткую компьютерную систему отбора. Подобная обезличенная система разочаровала Катриону, впитавшую с детства дух открытости и дружелюбия. Ей хотелось самой принимать решения, а не слепо следовать указаниям бездушной и деспотичной микросхемы. Кое-кто из родни Катрионы склонен был рассматривать переход девушки в великосветские финансовые салоны «Стьюартса» как предательство ее корней, но когда ее укоряли элитарностью и недоступностью этого банка, она всегда возражала, уверяя, что, по крайней мере, он отличается от других человечностью.

Однако, переговорив по телефону с высокородным сэром Чарльзом Монкрайфом, Катриона вынуждена была признать, что отдельные клиенты банка не столь благородны и человечны, как остальные.

— Раз уж Виктория ушла и не ведет хозяйство, какого дьявола я должен ей что-то платить? — обиженным тоном вопрошал он. — Она расхныкалась, как школьница, и убежала без всяких уважительных причин, а теперь некому выгуливать проклятых собак, да к тому же потекло масло из отопительного котла. Все это чертовски некстати, честное слово!

В конце концов высокородный Чарли крайне неохотно согласился на то, чтобы его супруге выдали триста фунтов наличными, но непоколебимая уверенность в собственной правоте и отсутствие малейших признаков раскаяния оставили у Катрионы неприятный осадок и вызвали прилив сочувствия к его обманутой жене. Девушка даже проводила Викторию до дверей, бормоча слова сочувствия и женской солидарности.

Возвратившись в офис на первом этаже, который она делила с двумя другими управляющими среднего звена, Катриона остановилась у ближайшего к двери стола.

— Джон, можно тебя отвлечь на минутку? — спросила она у сидящего за ним широкоплечего мужчины с приятным свежим лицом.

Джон Хоум-Мур с готовностью поднял на нее добрые серо-зеленые глаза:

— Тебя что-то беспокоит, Кэт?

— Да — сэр Чарльз Монкрайф. Ведь это ты ведешь его счета?

— Только те, что связаны с лесом. Если хочешь узнать обо всех остальных, а также о многочисленных оффшорных вкладах, спроси у Дональда.

На лице Джона при этих словах появилось выражение недовольства, даже отвращения, что очень удивило Катриону: Хоум-Мур, бывший игрок сборной Шотландии по регби, был самым добродушным и беззлобным человеком из всех, кого она знала. Познакомившись с ним, Катриона вначале даже удивлялась, как такой человек смог уцелеть в тех бешеных схватках, что то и дело возникают на площадке во время игры в регби, но потом Джон объяснил, что был защитником, от которого требуется много и тяжело работать ногами, но зато при этом он почти не рискует носом, глазами и ушами.

— Чем и объясняется мой замечательный внешний вид, — посмеиваясь, говорил он.

Третий обитатель офиса выглянул из-за экрана своего компьютера. Дональд Камерон, подвижный, начавший лысеть и полнеть, был старше своих коллег, но тем не менее продолжал считать себя неизменно привлекательным для противоположного пола.

— Неужели я слышу внушающее ужас имя Монкрайфа? — поинтересовался он. — Будь осторожна, вступая на эту темную тропинку, Кэт.

— Почему? Он что, крыса?

— Да, и притом весьма опасная. А что с ним такое?

— Пока тебя не было, здесь разыгрался не очень-то красивый инцидент с его женой.

— A-а, с бесплодной, — понимающе кивнул Дональд.

— Что ты имеешь в виду? — удивилась Катриона.

— Она не может иметь детей, поэтому сэр Чарльз и хочет от нее избавиться. Ты ведь знаешь, как эти второразрядные аристократы беспокоятся о своих наследниках. — Дональд цинично усмехнулся и пожал плечами.